Роддом семнадцать, палата пять, северная сторона.
Я заинтригованный стою. Вокруг везде люди в халатах. Беременные женщины важно бродят туда-сюда широко расставив ноги, носят свой живот словно барабан. Сестра при полном марафете, с макияжем, с прической. Лежит, ждет когда отойдут воды. Я стою, смотрю на неё и все думаю, нет, ну как всё-таки там могут пролезть дети? Как! А она еще и шутить умудряется. Говорит, ну вот, скоро вынесут тебе, как горячий пирожок.
Время шло, меня то и дело выгоняли, затем загоняли обратно. Олег уйди, Олег зайди, отвернись, повернись, подай воды, открой окно, где мои тапки Олег? Олег, Олег, олееег. Я в жизни столько не двигался. Впервые за двадцать пять лет встал с кровати и тут сразу такая нагрузка. В глазах аж потемнело. Но все же приятно чувствовать себя полезным, чтобы она без меня делала? А?
Воды отошли и с этого момента события пускаются вскачь. Главный акушер, как цыплят загоняет всех врачей в палату. Меня по традиции выгоняют, захлопнув дверь перед носом. Сестра задрав пятки лежит. Дышит часто - часто, раздувает ноздри парусами, делает ртом ветер. Врачи кричат, сестра кричит, я стою в шоке и вообще ничего не понимаю. И вдруг все резко стихает. Странно. Так и должно быть? Я на носки встаю. Поправляю очки. И тут начинается ва. Все с облегчением выдохнули. Все произошло так быстро, я признаться даже не успел распереживаться. Только приготовился переживать, а она фуух - и родила. Двух секунд не прошло, честное слово.
Врач выходит, утирается рукавом и говорит - девочка. Я бегу скорее проверять, ведь как гласит народная мудрость - два плюс два равно четыре, но ни в чем нельзя быть уверенным. И действительно девочка смотрю. С руками, ногами и даже ногтями. Лежит, барахтается, ручками ножками машет, словно хочет убежать, лицо такое кислое сделала, будто лимона кусила и кричит все что-то на своем новорожденном. У сестры слезки бисером скатываются, щеки факелами горят, подбородок дрожит и улыбка такая немного туповатая что ли. Лежит блаженная, будто табаку нюхнула, а рукой Ирке все титьку сует, чтобы выключить её из игры. Голос у Иришки звонкий, я бы даже сказал хрустальный, звери и птицы заслушаются, но, как говорится, и режим знать надо.
Вот. Спит. Один глаз главное прикрыт, а второй патрулирует, мамку охраняет, шельма этакая. Титьку только вытащишь, тут же взвоет сиреной. Так и лежит все время с титькой во рту, молоко по губам стекает и выражение на лице такое безмятежно - умиротворенное, с отсутствием каких-либо претензий к окружающей действительности. Наивная. Она просто пока еще не знает, сколько счастья в этом идеальном мире. Вот вырастет и помянет мои слова, зуб даю.
Дед тоже приехал. Подменил меня. Я ждал его внизу, но кажется даже от туда слышал звонки чмоки его поцелуев, перемешанные с дикими возгласами, кто тут моя Лялечка. Он так сильно любит детей, что готов перецеловать им каждый пальчик руки и, даже не побоюсь этого, ноги. Он бы целовал детей даже в задницу, если бы это было принято в обществе. Сказал главное мне, что только посмотреть поднимется, а просидел там три час, разбойник. За уши не оттянешь ведь. Я пока ждал его весь бок себе на скамейке отлежал. Короче туши свет гранату бросай.
В итоге все прошло хорошо. Все прошло просто замечательно. Единственное вот думаю теперь, сестре с четырьмя совсем тяжело одной будет. Не жизнь, а 24-часовой рабочий день. Муж конечно детей тоже любит, говорит постоянно, что заедет, только вот забывает всегда. Бывает придет к ним раз в месяц на пару часов, посидит, помолчит, денег оставит. Ну и все. Давай. Не чихай. До следующего пересечения звезд. Сначала вроде и говоришь, вот концерт по фортепьяно у дочки будет, соревнования по шахматам у старшего, но каждый раз глухо все в ответ. Пару раз так позвонишь, а потом уже как-то и не заикаешься. Неловко что ли. Но не будем судить. Как говорится мы не судьи. Кто судьи не знаю, но точно уж не мы. Чужая жизнь потемки. Пускай боженька сам потом там разбирается. А детей мы воспитаем и сами. Что же это мы, четыре взрослых человека детей не поднимем что ли? Конечно с детьми бывает всяко, бывает устаешь и злишься на них, бывает и до подзатыльников доходит, не без этого, но ведь все это от любви и, если угодно, в целях самозащиты что ли, чтоб не капризничали и порядочными людьми потом выросли. В общем разные сложности с детьми бывают, так сразу на одной странице и не уместишь всё, но единственное, что могу сказать точно, так это то, что когда сбегутся они в конце дня все тучей, окружат тебя по всем канонам военного мастерства и как начнут тебе пятки щекотать, вот тогда и понимаешь, что все это не сложности, а ерунда какая-то. Пыль. Мыльные пузыри. От усталости и след простыл, словно корова языком слизала, а в груди только и разливается что тепло, да свет какой-то туда сюда шариком перекатывается. Такие дела.
P. S. Иришка хрупкая такая. Я четвертый день боюсь к ней подойти. Тоже мне дядя называется.