Царицыны букли. Визажисты - то наши, сысертские, завсегда на весь мир гремели.

Был, сказывают, такой мастер фигарев. По этим делам первый. Такие, слышь - ко, поделки из волосьев на затылках да на висках выделывал, что диву дашься: как ему помогло.
Все начальство столичное - цари там всякие, кандидаты в думу и протчие баре - первым делом в Сысерть к фигареву ехали. Причу себе навертеть али макияжу на патрет намазать, чтобы, значит, не шибко трескался.

С одним, бывалоча, фигарев по неделе вожгается, зато уж такой букет на макушке замастырит, что даже коровы да лошади оборачиваются да языками цокают. А на иного поглядит - а у того на башке - то, почитай, уже все готово. Лысина - ни прибавить, ни убавить, все прожилочки видны.
Полюбуется фигарев на узор - то - жалко ему таку красоту портить. Полером только пройдется по головушке да и отпустит царя али депутата восвояси.
Только запала фигареву одна думка. Дело - то, слышь - ко, в июле было, сено как раз тогда в копешки сгребали, вот фигарев и решил - изладить голову по копешке.
А тут приехала к нему постригаться королева английская.
- вот, - говорит, - тебе журнал - аппликация. По этой аппликации сделай мне хаер.
Взял фигарев расческу малахитову, стал королеве хаер ладить, а сам все про копешку думает. Год проковырялся, но сварганил прическу - то.
Королева, ясно дело, довольная, гулянку по такому случаю устроила, песни поет, пляшет. Выпила, видно, маленько. Собрался на банкет народишко заводской, королевской прической любуется, фигареву работу нахваливат.
- ишь ты, - говорят, - из этакой ондатры каку красоту сделал! Одно слово - плэймейт!
Королева тоже смеется:
- я теперь не только королевой могу робить, а и на сцене в кафе - шантане выступать с таким-то калганом. Спасибо тебе, данилушко!
А фигарев смурной сидит, нерадый.
Ну, гости погуляли ишшо немного, да и спать повалились, где кто гулял. Только Данилу - то сна нет и нет. Постоял он над калганом королевским, повздыхал. А потом как вжикнет машинкой по хаеру - то - от затылка и до самого переносья борозду сделал. Плюнул в середку да и выбежал вон.
До первой копны добежал, юркнул в нее, да и пропал. Так с тех пор Данилу фигарева и найти не могли. Кто говорит, что сгинул он там, а другие говорят, что он по сю пору в копне сидит.
Приказчикова крышка.
У нас в Гулёшках приказчик Северьян растратьич был. Ох и лютой - хуже собаки. Кажный день заставлял мужиков на работу выходить! И не было от него мужикам никакого спасения. А не выйдешь на работу, так он, злодей, что удумал - денег не получишь! И наплевать ему, что дома семеро детей малых некормленых, да жена дура, да тёща дура, да сам дурак.
Так этого приказчика мы, слышь - ко, в семнадцатом году первым к стенке поставили. Как он к нам, так и мы к ему! И поделом тебе, Северьян растратьич, другой раз не лютуй!
Кондратий жолток.
У нас в полевском старатель один жил. Имя ему было Кондратий, а прозывался он жолток, откуда уж ему такое прозвище вышло, про то даже старики не помнили.
И вот, надумал этот Кондратий жолток добывать у нас в полевском золотишко. Ну, понятно, не на реку идти, там ишшо в прошлы века все повымыли. В квартиры тоже не шибко полазишь, не во всякой золото - то есть, тут знатье надо.
А вот что Кондратий жолток удумал. Смастерил себе плашку из какого ни на есть картона, написал на этой плашке, мол, "Куплю Ордена, там, Часы, и Протча, но Чтоб, чур, в Жолтом Корпусе".
Написал эдак - то, тулуп одел и сел в центре города золото добывать. Народишко над им смеется, кто рупь даст, кто сто рублей старыми, а чтоб часы, ордена или протчу - шалишь! Дураков - то у нас в полевском - северском немного. Вон в Свердловск поезжай, там на вайнеровском прииске дураков тыщи. Вишь оно как.
Девчушкин колодец.
Жил как-то в медном руднике какофоня. Хороший горный мастер, рудознатец и маркшейдер. Пошел как-то какофоня по грибы, увидал девку, да недолго думая за ней кинулся. А девка - то, видать, непростая была - ельником, березником от какофони улепетыват, да напоследед - то в подземелье какое-то юркнула. Побежал какофоня за девкой под землю, а она от него.
Долго бежал, смотрит - девка исчезла, а прямо на него мчится из темноты поезд. И если бы не подвернулся какофоне чугунный люк между рельсов - погубила бы его медной горы хозяйка.