Стеф болтает до половины шестого; я прошу ее сделать мне прическу и макияж, за что она с восторгом и берется.

Не знаю, зачем я прилагаю такие усилия, чтобы хорошо выглядеть на обычном семейном ужине, может, оно того и не стоит.
Стеф слегка красит меня - еле заметно, но выглядит это здорово, вполне естественно. Потом делает укладку, как вчера. Решаю надеть свое любимое бордовое платье, несмотря на попытки Стеф предложить что-нибудь из своего. Бордовое платье красивое и консервативное, идеально для семейного ужина.

- Хотя бы надень кружевные колготки или разреши мне отрезать рукава, - вздыхает Стеф.
- Хорошо, давай колготки. Платье не так уж плохо, к тому же облегающее, - защищаюсь я.
- Знаю, просто это скучно. - Она морщит нос.
Впрочем, когда я надеваю колготки и соглашаюсь на высокие каблуки, Стеф смягчается. Я до сих пор таскаю в сумке кеды, на всякий случай.
В шесть тридцать я осознаю, что меня больше волнует поездка с хардином, чем собственно ужин. Я ерзаю и успеваю несколько раз обойти комнату, прежде чем хардин наконец стучит в дверь. Стеф странно улыбается мне, а я открываю дверь.
- Ничего себе, тесса, ты, хм, приятно смотреть, - бормочет он, и я улыбаюсь.
Когда это он начал в каждом предложении мычать?
Стеф провожает нас до дверей, подмигивает и восклицает, как гордый творец - родитель:
- Хорошо вам повеселиться!
Хардин показывает средний палец, но перед тем, как он захлопывает дверь, Стеф успевает ответить ему тем же. Тесса. После.