Творческий шок футуристов.

(Из архива авторских публикаций Дмитрия Шишкина для журнала "Банзай").

В наше время, вряд ли, из общей массы людей вы сможете однозначно выделить художника или поэта. А было время, когда творческие люди всем своим видом заявляли о своем ремесле и образе мыслей. Речь идет о русских футуристах - поэтах и ходожниках, чьи скандальные образы шокировали даже искушенную богеммную публику в 1910-х годах.

Желтая кофта.

"Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы - гнуснейшего вида. Испытанный способ - украшаться галстуком. Нет денег. У сестры кусок желтой ленты взял. Обвязался, фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке - галстук. Очевидно, увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук"- писал Владимир Маяковский в начале своего творческого пути и он же заявлял: "Я - Нахал, для Которого Высшее Удовольствие Ввалиться, Напялив Желтую Кофту, в Сборище Людей, Благородно Берегущих под Чинными Сюртуками, Фраками и Пиджаками Скромность и Приличие" апофеозная блуза неизменно вызывала скандал, и дело приняло такой оборот, что по распоряжению властей Маяковскому запретили появляться в ней на диспутах и вечерах, и поэта пропускали лишь убедившись, что на нем обыкновенная одежда. При таких обстоятельствах кофту, как правило, проносили тайком его товарищи. Желтая кофта" стала именем нарицательным и превратилась в символ самого футуризма и всего связанного с ним ажиотажа. Этому в немалой степени способствовал и сам Маяковский.

Я себе черные штаны сошью.
Из бархата голоса моего.
Желтую кофту из трех аршин заката.
По невскому мира, по ложным полосам его.
Профланирую шагом Дон - Жуана и фата.
Раскрашенные лица.
В том случае, если возникновению моды на яркие цвета футуристы были обязаны Маяковскому, то футуристический грим изобрел лидер лучистов художник Михаил Ларионов. Характер изображений на лицах футуристов был самый разнообразный: отдельные элементы флоры и фауны, кубические фигуры и всевозможные орнаменты, а у поэта - авиатора Василия Каменского - аэропланы. В конце 1913 года Михаил Ларионов и Илья зданевич опубликовали футуристический манифест "Почему мы Раскрашиваемся": "исступленному городу дуговых ламп, обрызганным телами улицам, жмущимся домам - мы принесли раскрашенное лицо: старт дан и дорожка ждет бегунов". Свойственная городской культуре косметика всегда сельской естественности и простоте противопоставлялась. В то же время футуристическая раскраска отличалась от искусства грима в обычном понимании. Грим футуристов не преследовал цели подчеркнуть или скорректировать черты лица, равно как и создать какую-либо маску. "Мы Раскрашиваемся, ибо Чистое Лицо Противно", - утверждали они в своем манифесте и рассматривали человеческое лицо как чистый холст, ожидающий кисти художника.
Ларионов не ограничился одним только искусством макияжа. Он предлагал и новые формы мужских причесок: окраску волос в яркие тона или цветную сетку на голову, украшение бород и усов цветными и золотыми нитками, заплетение их в косички. Все свои идеи художник намеревался изложить в специальном "Манифесте к Мужчине", который так и не был опубликован. Однако некоторые из них были использованы его собратьями по искусству.
Футуристы целенаправленно подогревали пристальный интерес к своему облику. Узнаваемые детали костюма, так или иначе обыгрывались в их творчестве, так в. Маяковский в собственном произведении назвал себя "Облако в Штанах", широкую известность приобрел сборник его стихов "кофта фата", "поклонение башмаку" - так назывался доклад и. зданевича, в ставшем культовом, еще при жизни поэтов, заведении "бродячая собака", а в театре - футу готовилась к постановке пьеса а. Лотова "современный костюм". И даже идейные противники характеризовались футуристами через костюм - "Адамы в Манишках" (об акмеистах.

Общественность шокировала оранжево-желтая гама, неизменно присутствовшая в костюме футуристов. Хотя в самом начале XX столетия уже была предпринята попытка ввести в мужскую моду цвет. Однако мода на цветные пиджаки имела отдельный успех лишь в Америке. Однако в Европе и, тем более, в России они не получили распространения. Здесь предпочитали неуклонно следовать традициям.

Пощечина Петербургу.
Эпатажный вид футуристов раздражал обывателей слишком явным неуважением к общественному вкусу. Черный сюртук и галстук бантом были униформой творческой элиты тех времен. Желтая же блуза Маяковского, поверх которой повязан бант в купе с цилиндром и тростью, являлись насмешкой над артистическим костюм. Причем острие этой пародии было направлено не просто на старшее поколение но, главным образом, на петербуржцев. Именно столичные жители почти поголовно носили респектабельные сюртуки, в отличие от москвичей, предпочитавших более демократичные фасоны пиджаков. К тому же изысканный цветок в петлице, характерный для петербургских снобов, заменили пучок редиски (у Маяковского), оранжевая морковка ( крученых) или деревянная ложка ( Бурлюка.

Кроме того, у футуристической пародии был и другой аспект. Желто - оранжевые цвета "Танго" в 1910-х годах сводили с ума элегантных дам, предпочитавших использовать их в бальных туалетах. Готовность нарядиться в "Женский" цвет тоже была своеобразным намеком на специфический характер петербургского эстетизма. Недаром в творческой практике футуризма всячески подчеркивалось мужское начало. Примерно то же значение получала и раскраска лица и цветные шевелюры русских футуристов. Всемирноизвестный художник по костюмам и декорациям к дягилевским "Русским Сезонам" лев бакст именно в это время ввел в обиход роспись открытых частей тела светских красавиц и предложил им цветные парики. Совпадения программы футуристического эпатажа и нововведений дамской моды было налицо.
В случае если говорить в общем о той эпохе, то вызов традиционной моде был возможен , внимание, только в рамках мужского костюма. Любая крайность в дамском туалете в "Эпоху Бакста" рассматривалась как смелая новация и лишь в исключительных случаях как дурной вкус. Сама публичная известность футуристов началась непосредственно с их костюма. Публика зачастую и не пыталась вникать в заумные творения а. крученых или в. Каменского, костюмы же их были всегда на виду. Свидетелей эпатажных прогулок по Москве Михаила Ларионова было куда больше, чем искренних поклонников его живописи.

Зачастую то, какими вещами окружает себя человек, может сказать о нем больше, чем любые из его слов. Вещи - куда более правдивые свидетели образа мыслей, можно даже сказать - жанра человеческой натуры, нежели легковесные слова!
Интересные факты:
Мне.
И рубля.
Не накопили строчки, краснодеревщики.
Не слали мебель на дом.
И кроме.
Свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего но надо.

Распространенной практикой в среде футуристов было носить "Зеленые Гвоздики" за ушами и в волосах. Между тем, роман Р. хитченса "Зеленая Гвоздика", получивший широкую известность и ставший во многом образцом для подражания, был написан именно как пародия на эстетическое движение в Англии.

Пролетарский поэт легко перенимал привычки, казавшиеся ему стильными. Увидев однажды, как лихо сплевывает через щербину товарищ нетте, Маяковский явился к дантисту и потребовал удалить ему передний зуб. Приобретенная манера изрядно популярность поэта повысила.

В юности Маяковский предпочитал шокировать - знаменитая желтая кофта, цилиндр, красный бархатный пиджак. Повзрослев, он превратился в настоящего денди. Поэт революции любил хорошую одежду. Пальто - клеш, туфли на высокой подошве. Костюмы шил у лучших портных либо покупал их за границей. Среди тех, кто попал под его обаяние, был ив сен - Лоран. Хотя они не были знакомы лично, в доме великого кутурье на авеню марсо висел портрет Маяковского.

Смотрите ещё новости об образе макияж и прическа http://pricheska-makiyazh.ru-best.com/kak-delat-pricheski-i-makiyazh/obr...